В 2006 году в Махачкалу приезжал на гастроли лауреат премии «Легенда шансона», Народный артист Кабардино-Балкарии, Ингушетии, заслуженный артист Карачаево-Черкесской Республики, певец Ефрем Амирамов. Я решил воспользоваться этим, чтобы встретиться с известным поэтом и композитором, родившимся на Кавказе. Он в свою очередь любезно согласился дать интервью для читателей газеты «Ватан». Мы расположились в уютном гостиничном номере певца, где и прошла наша беседа.

— Расскажите немного о своей семье: кто ваши родители? Где и в каком городе прошло Ваше детство?

Я родом из той части света,

Где жизни теряли свои —

Мужчины, герои, поэты

От пули, кинжала, любви.

Кто скажет, что я неудачник,

Не верьте словам подлеца

Ведь в жизни моей есть мой Нальчик

С могилой священной отца.

И кое-что я понял, наконец,

И если же Вам меня понять захочется,

Вспомните, каким был мой отец,

Главное во мне ни я, а отчество.

И потому мне не указ зараза,

Кто всем рекомендует, где им жить,

Ведь я Ефрем, простой еврей с Кавказа,

А кто сумеет это изменить?

— Родом я из города Нальчик. Про корни в двух словах: родился 11 апреля 1956 года в творческой семье – отец был балетмейстером и первым директором Карачаевского государственного ансамбля. У моего деда было две жены. Жили они как сёстры. От двух жён было девять детей. От одной жены были два брата – Ифраим, чьё имя я ношу, и Герцель – мой папа. Ифраим погиб в 30-е годы.

Мой отец всю жизнь импровизировал на различных музыкальных инструментах. На вопрос, что ты сейчас играешь? Он отвечал: «Играю да». Мне иногда кажется, что всю музыку, которая во мне, написал он. Мой прадед и дед были раввинами. Мама (девичья фамилия Давыдова) – мать-героиня, родила и воспитала шестерых детей. Папа похоронен в Нальчике. Мать умерла в Израиле.

Всё то, что казалось мне тленным, гниёт не спеша,

И в мусорной яме вселенной пропала душа.

Ах, мама, вся жизнь вам коллеги осколки святых,

А глас, что ты ищешь в пустыне, сегодня — твой сын.

Счастье нам сияло лишь мгновеньях,

Жизнь же нас всё чаще колотила,

И я давно стоял бы на коленях,

Просто в детстве мама запретила.

— В каком возрасте вы написали свою первую песню?

— Это было ещё в школьные годы. Наши родители старались сделать из нас всесторонне развитые личности и поэтому учили всему: и музыке, и шахматам, и чтению художественной литературы, и плаванию.

— Пишите ли Вы песни на родном языке?

— У меня одна песня на родном языке – письмо к матери «Дедей ме». Она написана тем языком, каким говорили на нашей улице, каким говорили с нами наши родители. Песня должна звучать на том языке, на котором она пришла к тебе, родилась в твоей душе.

— Несколько лет назад Вы давали концерт в городе Дербенте. Запомнился ли вам тот концерт?

— Конечно. Да, я был в Дербенте всего два раза. Оба раза я ночью приезжал в Дербент и следующей ночью уезжал. Мне очень жаль, что я не увидел сам город.

— Хотели бы Вы приехать с концертом в наш древний город еще раз? Горожане с удовольствием пришли бы на ваш концерт, послушали бы Вас. У нас есть новый прекрасный зал «Моряна», в котором выступали многие артисты.

— Я, считай, уже ответил на этот вопрос. А в «Моряне» я был. Меня приглашали на юбилей Коньячного комбината.

— Где Вы живёте сейчас?

— В данный момент в гостинице. А вообще-то в Москве, то в Нальчике. Обстановка, которая последние годы происходила на Кавказе, меня сильно волновала, и я рад, что всё это кончилось.

Чтобы друг другу теперь люди не говорили,

Как ни сетовали на предвзятость царей,

Но судьба – это то, что мы вдруг натворили,

Сами сделали жизнью своей.

И пусть порою трудно вынести

Все то, что суждено стерпеть.

Но в жизни нет несправедливости,

Даже если это смерть.

Ни с каким не буду спорить мнением,

Переубеждать, но нужно ль нам,

Чтобы кто-то жёг с людьми селения,

Кто-то резал глотки пацанам?

Воздух как бетон в растворе гари,

Но никто не будет отвечать,

Что послали пацанов-солдат чинуши твари,

С местных тварей чины получать.

У серьезных тем расклад серьезный,

У одних присяга и приказ,

За другими от всего свободный Грозный,

А за ним Чечня, за ней Кавказ.

Но на них когда уйдут кошмары,

Те, что щедрости и смерть в войну

Ранеными песнями и тарами

Вместо пуль терзают тишину.

Поёт солдат о доме и о маме,

О девчонке, с кем еще вчера

Лунными осенними ночами

Целовался где-то до утра.

Пел о смысле жизни бестолковой,

О друзьях, потерянных в бою,

И о том, что я зову оковы,

Сетуя и на долю, и судьбу,

А через тропу, что фронтом звали,

Гордо презиравшим смерть и плен,

Голосом, что выкован из стали

О войне священной пел чечен.

Этой песней убеждая близких,

Что предназначение людей,

Радовать отца великой жизни

В газавате смертью своей

Обращаюсь к Вам, братоубийцы,

Болью с сожалением горю

Вы даёте аду поселиться

Здесь, в святом божественном раю?

— Расскажите о вашем семейном положении: женаты ли вы, есть ли у вас дети? Пошли ли Ваши дети по Вашим стопам?

— Я разведён. У меня есть дочь Катя, ей 23 года. Она учится на менеджера по международной рекламе. А дочери от меня перешло, я считаю, самое главное – моё отношение к людям. И если ей получится сеять счастье, значит, она идёт по моим стопам. Очень хочется, чтоб было так. Я назвал ее в честь тёти, маминой сестры, которую звали Кимхо. У нее была интересная судьба. Семнадцать лет она прождала своего мужа с фронта. Тетя была очень красива, её сватали многие. Но она ждала. Тетя говорила: «Раз нет похоронки – он жив». Она живёт сейчас в Израиле. Тетя сыграла большую роль в нашем воспитании. Это нельзя забыть. Муж её приехал через 17 лет в Нальчик с другой женой, с двумя детьми. Это тоже, наверное, была судьба. Тяжело раненного его выходила эта женщина.

Зачем влюблённые друг друга повстречали

Жизнь людям не умеет угождать.

И посылая почтой чувств печали

Мы просто устаём любить и ждать.

А время никого не ожидает

Захочешь, стой, а хочется, плыви

Жаль, счастье безразлично наблюдает

Смертельный бой разлуки и любви.

Когда мой разум бродит по задворкам,

Ему лишь только ведомых миров,

Пусть открывает двери ненароком

Та, кто желанья больше всех дорог.

Из-за подарка нашего общенья,

Свою судьбу за всё готов простить.

Так вот оно, прекрасное свершенье,

Что вносит смысл в пустое слово жить.

Так вот оно, что душу скомороха,

На песни переводит не спросясь.

Я понял, почему бывает плохо,

Когда к такому прилипает грязь.

Когда любовь, ласкаясь по привычке,

Устанет плоть надеждой ублажать,

Я поднесу остаток жизни к спичке,

Ведь лучше сжечь, чем от неё бежать.

Но всё что было – было не напрасно

Целую всех от рвани до царей

Любовь конечно вечна и прекрасна,

Но я уже давно не верю ей.

Когда кто-нибудь говорит о разлуке,

Печаль свою, ставя на стол,

Мне хочется крикнуть – я знал эти муки,

Но им оправданье нашёл.

Посланница ангела жизни на страже,

Когда мы играем судьбой.

Она молчалива и просто покажет

Кто ты и кто рядом с тобой.

— Кого из современных певцов Вы считаете по-настоящему талантливыми?

— Мне часто задают этот вопрос. У каждого свой путь. Я не люблю на него отвечать, так как боюсь забыть кого-то. У нас много талантливых певцов, но мне кажется, что самые талантливые останутся неуслышанными.

— Любите ли Вы блюда национальной кухни? Какие?

— Конечно, я очень люблю наши блюда. Гъингъэр, чуду, курзе, долма… Разве можно это не любить?

— Как Вам удается поддерживать физическую форму? Есть ли какие-то секреты?

— Конечно, есть. Не думать об этом. У меня бывают достаточно большие перепады в весе шесть-семь килограмм. На гастролях я сбрасываю лишние килограммы. У меня первый взрослый разряд по плаванию. Я его получил, когда учился в 9-м классе средней школы.

— Являетесь ли Вы верующим человеком?

— Я, конечно, верю в Б-га. Однажды мне задали вопрос о кашруте. Я пытаюсь соблюдать кашрут, но это удаётся редко. Поэтому я не считаю себя верующим. Бог для меня логичен. Я пока не потрогаю вещь, я не уверен, что она есть. Я думаю, что он меня простит.

Сион — отчизна каждого еврея,

Израиль мой, тебя ль не воспою.

Все мысли там, но здесь я душу грею,

Я так Россию-мамочку люблю.

С себя запреты этики снимаю,

Чтобы высказать всех ощущений рой

Я только здесь в России понимаю

Чему учусь в Израиле порой.

Я здесь люблю, там познаю я женщин,

Я здесь живу, там думаю зачем,

Я там молюсь, а здесь я грешен чем,

И в чём таком бессовестном замешан.

И чтобы мне в ответ не голосили

Я повторю, наверно, в сотый раз

Ни кто-нибудь, а гордый сын России

Меня родил седой герой Кавказ.

Ни где-нибудь, а только здесь в России

Такой простор любому кораблю.

Ни где-нибудь, а только здесь в России

Живёт она, кого я так люблю.

— Какие гастроли Вам больше всего запомнились?

Мои концерты в Израиле с группой «Добры молодцы». Было запланировано восемь концертов. По многочисленным просьбам был дан девятый. Их организовал мой очень близкий друг из Махачкалы Кукулиев, живущий сейчас в Израиле.

Искать судьбы сия пустой каприз.

Здесь все правы где, кто и что откроет

И жизнь обычно тратится на жизнь,

Но на какую, вот, что беспокоит?

— И напоследок: традиционный вопрос: Ваши творческие планы.

— Я отношусь к той категории людей, которые не строят планы. Почему? Хотелось бы сделать то-то, то-то. Хотя есть. Хочу создать молодёжную группу из 4-5 талантливых человек, которые могли бы исполнять песни и на родном языке. Готова к выпуску моя книга.

У меня много друзей-дербентцев. Это четверостишие посвящено одному из них.

Ничто на свете не бывает вдруг

Он мне помог себя найти во мне.

Я понял главное, что если там твой друг

Теплее севера нет места на земле.

На прошедшей неделе, 9 октября, в возрасте 69 лет ушел из жизни народный артист Ефрем Амирамов – автор и исполнитель легендарного хита «Молодая», который знала вся страна. Настоящая слава пришла к Амирамову в 1991 году после выхода песни «Молодая». Это был звездный час артиста – он стал первым российским исполнителем, давшим сольный концерт в Кремлевском Дворце. Его первая пластинка «Последний дебют» сразу стала «золотой» – в 1989 году было продано более 1 миллиона экземпляров.

С того времени, когда было написано это интервью, прошло 19 лет, а актуальность его не изменилась за исключением того, что за это время у Ефрема выросла дочь, подарившая ему любимую внучку.

Не стало не просто шансонье – ушла частица души каждого, кто хоть раз с замиранием сердца подпевал его песни. Его голос – хриплый, проникновенный, искренний – был похож на голос самой жизни, в которой есть место и горькой потере, и светлой любви. Он не пел – он рассказывал. И в каждой его истории мы узнавали самих себя. Он оставил после себя без малого 400, берущих за душу, композиций. В 2007 году была опубликована книга стихотворений Ефрема Амирамова «Всё так! или Истерика…».

Татская общественность и коллектив редакции республиканской газеты «Ватан» выражает искреннее соболезнование родным и близким Ефрема Григорьевича.

Менухою э Ган Идин гердо!

Виктор М.