Боевой путь и уроки, которые становятся силой для новых поколений

В большом дербентском доме, где царит уют и детский смех, редко звучат высокие слова о подвиге. Хозяин – скромный широкоплечий мужчина с застенчивой улыбкой – предпочитает говорить о простых вещах: как на северной стороне лучше высадить гранат, где разбить курятник, какое окно впускает больше утреннего солнца… Лишь медали тихо поблёскивают в ящике – их здесь не развешивают принципиально. Таков характер Видади Салихова, штурмовика, прошедшего Ливию, Сирию, Чечню, Донбасс и до сих пор считающего, что храбрость не нуждается в парадном блеске.

Корни и семья

Родился он в селении Марага Табасаранского района Дагестана, в семье земледельцев, где детей учили: «Громких слов бойся, а дело делай крепко». Сегодня Видади живёт в Дербенте: рядом исторические крепостные стены, за которыми плещется беспокойное Каспийское море. Здесь его ждут супруга Гюльнара, специалист городской службы соцзащиты, и трое детей: 16-летний Муслим, двукратный чемпион республики по MMA, 14-летняя Мария и малышка Лэйла, которой нет ещё и двух. Ради них Видади построил этот дом – кирпич к кирпичу, на заработанные в контрактных командировках деньги. А недавно приобрел участок и начал еще одну стройку – возводит дом для сына. «Хочу, чтобы каждый имел своё окно к солнцу»,- говорит он.

Путь штурмовика

Военная стезя началась привычно: срочная служба в Краснодаре, потом милицейская школа в Нижнем Новгороде. Но мирная форма казалась тесной. В 2019 году Видади подписал первый контракт с частной военной компанией и уехал в Ливию. Затем была Сирия, позже несколько африканских стран. За его плечами – долгие, напряжённые годы службы в Чечне. А с самого начала специальной военной операции он вновь на передовой – без лишних слов, как и прежде. Каждый новый театр боевых действий требовал другого искусства штурма: городской квартал, пустынный форт, горная деревня. За плечами – пятнадцать наград, включая медаль Жукова и медаль «За отвагу». Носить их он не любит: «Медаль не защищает в бою – защищают знания и товарищи».

Последний контракт Салихов заключил с ЧВК «Барс». Контракт он отслужил полностью и сейчас находится в отпуске. Это была одна из самых тяжёлых его командировок: направление серьёзное, работа – без права на ошибку. На опасном Запоржском направлении и получил тяжёлую травму – серьёзный перелом ноги после падения с бронемашины. Был госпиталь, реабилитация. А спустя два месяца он снова стоял на ногах. «Болит, когда думаю о нём»,- шутит Видади. Видно, боль для него лишь ещё один учебник бойца. Теперь он объясняет другим, как правильно страховать друг друга при погрузке, чтобы никто больше не пострадал на ровном месте.

Учитель без звания

Формально Салихов – не преподаватель. Но каждый раз, когда в его штурмовую группу поступают новички, он превращается в учителя: показывает, как «читать» развалины, где оставлять проход, как использовать секунды тишины. На подготовку порой есть всего пара дней, и каждое слово весит дороже свинца. «Времени мало, значит, надо дать главное: видеть, слышать, не бросать друга»,- объясняет он. Слушают внимательно: перед ними человек, который однажды прожил 46 дней в окружении под Донецком. Без телефона – «радиопомехи убивают чаще пули». Родные тогда сходили с ума: ни весточки; только через друзей дошло шёпотом – «Жив». И когда Видади наконец вышел к своим, первым делом позвонил домой. Звонок длился минуту, а мать потом сказала: «Эта минута дороже всей жизни».

Философия боя и мирной жизни

«Страх заканчивается с первым выстрелом, дальше остаётся работа»,- повторяет он подопечным. Перед штурмом он думает о доме – о Гюльнаре, уставшей после смены, но стойкой и заботливой. О маленькой Лэйле, как она учится делать первые шаги и с любопытством открывает для себя мир. А ещё он думает о сыне, который сейчас переводится из колледжа в вуз и готовится к новым вызовам. Эти мысли о семье, их надеждах и будущем придают ему силы. Верит, что оберегает Вс-вышний – спиртного не пьёт, но намазу ещё только учится: «Муслим подсказывает». Главное – психологическая выносливость: «Если сам спокоен, ребята рядом дышат ровнее». Тот же принцип дома. Дочь Мария говорит: «Папа никогда не кричит. Он просто смотрит, и становится ясно, что вот так делать не надо».

Родные уговаривают остановиться, но Видади разводит руками: «Разве я могу оставить пацанов без навыков, которые завтра могут спасти им жизнь? Я умею делать это грамотно, у меня большой опыт – и буду делать это, пока руки держат автомат, а глаза видят дальше ближайшей стены». При этом он не романтизирует войну: «Это просто ремесло. Кому-то доклады вести, кому-то людей учить, а я знаю, как брать блокпост без потерь».

Наследие

Его приглашают в школы и кадетские классы, куда он приходит без медалей – в обычной камуфляжной футболке, похожей на ту, в которой ходят и гражданские. Детям он показывает карту Донбасса и рассказывает про географию боя. Говорит о том, что национальность на передовой стирается: если здесь друг у друга спрашивают, кто какой национальности, то там не спрашивают – там остаётся только одно имя: «Мы». Каждый ученик в зале ловит эту простую формулу братства.

Когда Видади возвращается домой, навстречу ему выбегает маленькая Лейла и крепко вцепляется ему в колени. Он берёт её на руки, и пока малышка гладит отцовскую щёку, на мгновение становится ясно, что истинная цель всех его штурмов – чтобы это прикосновение повторялось бесконечно, под мирным небом.

Джамиля ХАФИЗ